Иван Юлаев. Встретимся летом. Как только в зеленой сырой лощине, поросшей шикарными раскидистыми березами, послышится тихий, журчащий робостью и смиренностью голос горлицы, приносящий в леса недостающее им волшебство, тогда с уверенностью можно говорить - лето пришло.
…Стояла оглушающая жара лета 1998 года. Начался июль, а горлиц все не было слышно в талах. Заросли тальника подступали в селе Благодарное прямо к низовым домам, и жителям тех мест без труда удавалось слышать нежное, тихое, проникнутое некоторой печалью воркование горлиц. С. Т. Аксаков говорит о горлице: “Что же касается до миловидности и нравственных качеств, то горлицу должно признать высшим их выражением или, по крайней мере, очевиднейшим, потому что она смирна, не боится человека, не прячется от него и дает полную возможность к наблюдению своих нравов даже нелюбопытному человеку”. Всякий раз теперь удивляешься, когда читаешь такие строки: “дает полную возможность”! Действительно, даже сорок лет назад, когда мне было десять и отец брал меня на сенокос, птиц было гораздо больше в лесах, и они не были столь пугливы. Чуть ли не на каждой сухой ветле сидели тогда по три-четыре горлицы и своим журчащим пением наполняли приодетый пышной листвой лес волшебством и тайнами. В самом деле, у каждого птичьего голоса свое предназначение. А не слышно горлицы - и лес будто лишен сказочности, собственного чарующего голоса.
В то лето я уже потерял надежду увидеть горлиц и был тем немало удивлен: горлицы в наших местах всегда были птицами обычными. Но слишком странным было лето: сначала долго не было тепла, а когда оно пришло, то ему было название пекло. Я уже собирался уезжать из деревни, как горлицы появились. Да где ж они были? Голубки, очевидно, сразу сели на яйца, а самцы продолжили песни своих предков. Днем в темной ольховой уреме, а ближе к вечеру на сухих вершинах огромных ветел стало слышно их задумчивое воркование. В талах я так и не нашел их гнезда, хотя где-то оно было: голубь постоянно ворковал и совершал свои токовые полеты, как бы катаясь на воздушных горках: хлопая крыльями, взлетал прямо вверх с одного дерева и плавно, расправив крылья и хвост, опускался на другое.
Я переместился от талов к озеру Аничкино, за которым по водотоку росли все перевитые хмелем и какой-то липкой ползучей травой высокие ольхи. При несносной жаре и испарениях нагретой воды в мелком ручье духота стояла весьма изрядная. Тучи комаров и мошка не отставали ни на шаг, через полчаса лицо горело от их укусов и собственных пощечин.
Облепленный травой, поцарапанный стеблями и жесткими листьями хмеля, я шел вдоль водотока, держа на плече фотоаппарат с тяжелым телевиком. Ноги в кедах были по колени в грязи, иногда просто приходилось падать, боясь острых, скрытых в растительности сучков, ибо нога неожиданно проваливалась в норы, наделанные в этих местах норками и ондатрами. Но бросить поиски я и не думал, я слышал, как голубь с равными промежутками ворковал на проводах проходящей неподалеку линии воздушной связи. Горлица вспорхнула неожиданно и сразу же скрылась за ветвями, будто упала. Голуби хоть и не нападают на возмутителей их спокойствия, но всегда, как куропатки или утки, пытаясь отвести непрошеного гостя от гнезда, притворяются ранеными или больными. Я знал, что горлица любит селиться близ ручьев, вообще близ воды, на опушке, но никогда не забирается в глубь леса. На перевитой хмелем площадке было устроено или, вернее сказать, положено гнездо: несколько тонких хрупких веточек. Близко не было ни одного дерева, и снимать было крайне неловко. Я спрятался в кусты и ждал возвращения птицы. Скоро горлица вернулась, зашла на гнездо и спокойно, мягко прикрыла оперением кладку, склонила головку, блеснула темным, обведенным малиновым ободком глазом и как-то забылась, ушла в свои голубиные думы; кроткое, тихое лесное существо.
Горлицу было видно, но снимать неловко: то широкие листья ольхи закрывали рисунок ее пера, а особенно красивые кофейные кольца-чешуйки на ее шее, то налетевший ветерок раскачивал гнездышко и оно теряло освещение, которого и без того недоставало в лесу, то я не мог забраться на трухлявый пенек, чтобы улучшить обзор; но пару снимков мне сделать удалось. Можно было подойти ближе, на три метра, но тогда птица совсем скрывалась за ветками, нарушалась резкость. Подосадовав, я решил, что вернусь дней через десять, к уже подросшим птенцам. С тем и ушел от гнезда, оставив голубку наедине со своим будущим потомством. Через десять дней мне вернуться не удалось, приехал только через месяц и нашел гнездышко горлицы пустым, а видно было, что птенцы в гнезде вывелись, но, быстро окрепнув, покинули его.
С. Т. Аксаков пишет о приручении горлиц: “Сделать их ручными весьма легко, особенно если вынуть голубят из гнезда еще не совсем оперившимися: надобно только посадить их в просторную клетку и хорошенько кормить хлебными зернами; достигнув полного возраста, они начнут выводить детей и жить, как дворовые голуби”. С некоторых пор в наших селах можно заметить, как некие горлицы остаются зимовать и по весне вьют гнезда на крепких кленах в деревенских палисадах. Я видел тех горлиц, они совсем другие, чем наши малые горлицы. Их перо не кофейно-сизо-розовое, а как-то блекло-серое, голос их грубее и ничего таинственного в нем нет. Кажется, такие горлицы во множестве живут в южных городах СНГ. В свое время я видел их в Чимкенте. Улетают горлицы довольно рано, в конце августа их уже не видно.
Народ о горлице :
Деловая, что пчела, верна, что горлица.
Оглавление | Встретимся летом | С любовью к родной природе | Фотокаталог | Ожидание весны | Вяхирь | Пустельга обыкновенная | Сорока | Сова | Соловей | Скворец | Поездка из Киндели на реку Урал | Горлица | Золотистая щурка | Ручей зимородка | Колок | Желтая трясогузка | Талы | Серая куропатка | Черный коршун | “И так раздумаешься вдруг…”